Подумайте секунду о слове "музыка". Подумайте всерьез. У него нет границ и пределов. В него входит бесконечное множество цветов, идей и точек зрения.

Так что бы было, если бы люди были больше похожи на музыку?

На этот вопрос басист Виктор Вутен (Victor Вутен) пытается ответить на протяжении всей своей карьеры.

Он известен как основатель "Bela Fleck & The Flecktones". Знаменитое банджо-трио добилось признания благодаря переплетению всевозможных влияний в своих ярких, запоминающихся инструментальных композициях. С чем бы ни работал ансамбль - с джазом, блюграссом, кельтской, рок-музыкой, фанком или рэпом, - его целью всегда оставалось стирание границ между жанрами, музыкантами и публикой.

"The Flecktones" также занимается продвижением недавно вышедшего сольного альбома Вутена "A Show Of Hands". Составленный исключительно из его ошеломляющих музыкальных узоров и вокала, этот диск является ярким примером использования бас-гитары в качестве ведущего инструмента. В самом деле, этот альбом настолько выходит за рамки обычных представлений об этом инструменте, что слушатели подчас забывают, что не слышат ничего, кроме бас-гитары.

Вутен применяет один из наиболее уникальных и сложных приемов, созданных за короткую историю бас-гитары. Он использует в качестве медиатора большой палец и в серии быстрых и коротких ударов вниз-вверх получает один из наиболее сложных и выразительных звуков, когда-либо извлеченных из этого инструмента. Для сравнения, большинство басистов ударяют по струнам только движением вниз. Техника Вутена позволяет ему исполнять соло на басу точно так же, как это бы сделал соло-гитарист - с точно такой же гибкостью, тонкостью, теплотой и лиризмом.

Что бы это ни было - классика, джазовые стандарты, фанковые этюды или спокойные непринужденные пьесы, - Вутен способен исполнить все что угодно на своем инструменте. Это чувствуется во всех десяти треках альбома "A Show Of Hands". Однако, он понимает, что каким бы богатым и выразительным ни был звук его музыки, найдутся слушатели, которые отказываются видеть бас-гитару в качестве солирующего инструмента. И он просит таких людей все равно послушать.

Это интервью предполагает исследование музы Вутена. Это глубокий взгляд на философию жителя Нэшвилла "мир превыше всего" и применения этой философии к его музыке, жизни и семье. Мы также совершим обзор искусства человека - "lead bass" [ведущего баса] и его эволюции как исполнителя и композитора. И, конечно, мы погрузимся в историю создания "A Show Of Hands" и нового концертного двойника The Flecktones "Live Art".

Как я понял, вы закончили работу над саундтреком пару дней назад…

Да, мы - "The Flecktones" - работали над музыкой к этому фильму. Это новый фильм с Деми Мур, «Стриптиз». Мы провели два дня в Нью-Йорке, записывая музыку к нему. Им пришлось переснять концовку, так что надо было переделать и музыку к окончанию фильма.

Работа над музыкой к фильму - приятный опыт для вас?

Опыт… забавно. Это даже не наша музыка. Саундтрек написал Howard Shore. Мы только исполнили некоторую часть его музыки. Мы перемешаны с кучей других людей - целым оркестром, Chuck Loeb на гитаре, Gordon Gottlieb на ударных. "The Flecktones" с Howard Levy записывали часть звуковой дорожки. Но по большей части мы играли с целым оркестром.

"A Show Of Hands" только что издан, но на самом деле он лежал под спудом несколько лет.

Да, я записал басовые партии как минимум два года назад, может быть, три года. Дайте подумать... Это было в июне 94-го или...? Я записал их некоторое время назад и играл нескольким людям. А затем я постепенно добавлял в разные песни вокал. В некоторых песнях вокал уже был, а в некоторые - до последней минуты - я добавлял чуть-чуть здесь, чуть-чуть там, чтобы заставить их звучать именно так, как я хотел. Я уже "отмастерил" весь альбом, когда решил добавить вокал в первую песню, "You can't hold no groove".

Значит, в первоначальной версии альбома вокала не было совсем?

Ну, да. Не было совсем. У меня все было "отмастерено", и я было собрался послать все это в Compass, но тут подумал: "Постой-ка... сделать это было бы стильно". Так что я вставил туда что-то вроде копии вокалов в стиле Larry Graham - свой и Will Lee.

Пару лет назад вы сказали мне, что закончили альбом и не могли ни у кого его издать.

Да. Видите ли, многие боятся этого, что ли. Я имею в виду, что получил несколько хороших отзывов и несколько крупных компаний хотели издать альбом. Они сказали: "Это круто! Давай сделаем это", - а потом отказывались под любым предлогом и говорили: "Мы не думаем, что это стоит делать", - а потом наоборот. Некоторые компании сначала говорили «Нет», а потом передумали и говорили: "Да, мы хотим издать альбом". Но я решил либо выпустить альбом сам, либо в какой-нибудь небольшой компании. И я не изменил своего решения до конца. Играя с "The Flecktones", я занимаю выгодное положение, потому что они как бы входят в круг общения с большими лейблами, и это все равно что иметь дела с крупнейшими издателями. Потому что чем больше я играю и выступаю с "The Flecktones" и с этими компаниями, тем больше я получаю прибыли от того, что могут предложить "Warner Brothers" для работы с "The Flecktones". Но иногда крупные лейблы смотрят на вещи не так, как я. Моя главная цель вовсе не добиться того, чтобы мои записи были в каждом доме или около того, но затронуть, возможно, всего несколько людей... или так много людей, как только возможно - а не просто выпустить запись только ради того, чтобы выпустить. Я хотел сделать запись, в которой был бы весь я. Я и чувствовал, что это не будет материал «самых-крутых-лейблов», - это должна выпустить небольшая фирма или даже я сам. Но люди, до которых дойдет мой диск, будут действительно тронуты - подпадут под его влияние. И, возможно, он заставит их задуматься и увидеть жизнь с лучшей стороны.

Прошлым летом мы еще раз обсуждали альбом. И тогда вы казались в полном замешательстве. Вы сказали: "Знаете, я рад, что альбом записан. Я сделал это для самого себя. Даже если никто, кроме меня, его не услышит, это хорошо". Очевидно, вы передумали.

Ну... ну, да [пауза]. Но я все еще в замешательстве. Это... видите ли, это - просто мой путь. Я имею в виду, что вы можете всю жизнь пытаться всем угодить и сделать записи для всех людей на свете, и мне кажется, что большинство так и делают - делают записи, которые должны понравиться массам. Но частенько все заканчивается тем, что вы забываете о собственном удовольствии и о том, что вы действительно любите делать, потому что вы угождаете звукозаписывающей компании или кому-нибудь еще. А моей целью было создать запись, которая удовлетворила бы меня - абсолютно удовлетворила. Что-то вроде того, что я делал это только для себя, но в надежде, что это понравится и другим. Но я действительно не приступал к записи с мыслью: "Что понравится людям?" Не это мной двигало. Моей главной целью было сделать запись, от которой мне было бы хорошо. И мне кажется... вы знаете, в работе для публики нужно выкладываться полностью и быть честным в своем творчестве - именно так я и делал эту запись - думаю, это должно чувствоваться. И люди, которые это услышат, будут воспринимать это совсем не так, как они воспринимали бы вещи, сделанные со скрытой (скорее всего явно коммерческой) целью - возможно, просто сделать деньги или выпустить что-то, что сейчас популярно... [пауза]. Понимаете, людям в большинстве, конечно, нравится и такое, но это очень поверхностно и представляет только сиюминутную ценность. Я не знаю, как это объяснить. Я просто хотел сделать что-то более натуральное, более стоящее. И так как я не знаю, что нравится всему миру, а знаю только, что нравится мне, я и решил сделать запись, которая понравится именно мне.

Как «A Show Of Hands» оказалась на "Compass Records"?

"Compass" возглавляют мои друзья, музыканты. И я помню, что когда они основали лейбл, они действительно хотели работать с настоящей музыкой - лейбл для музыки и для музыкантов. Они действительно помогают музыкантам зарабатывать деньги и делать записи так, как они хотят. И они сами музыканты, и это хорошо, потому что они понимают, что нужно музыканту. Но сначала, когда я делал эту запись, я просто дал ее нескольким своим друзьям. Поначалу я не посылал ее в разные компании. Я дал ее нескольким музыкантам, просто чтобы посмотреть, какое впечатление она производит. На тот момент я не думал - "Так, какие лейблы могут этим заинтересоваться?" Я давал ее разным музыкантам, таким как Branford Marsalis, и Chick Corea, и моим друзьям, и думал: "Отлично! Если они это оценят, можно начинать думать и об издателях".

И как же эти ребята отреагировали?

О, им очень понравилось. Потому что "GRP" уже почти согласился на релиз - это должен был быть или "GRP" или "Chick Corea's Stretch". Они были полностью согласны, а потом, под каким-то предлогом отказались. Но мне запись очень нравилась. Я послал экземпляр Маркусу Миллеру, он позвонил мне и сказал, что ему запись тоже пришлась по вкусу. И Стенли Кларку тоже. Он думал, что запись была уже выпущена, когда я послал ему диск. Когда я снова говорил с ним, он сказал просто: "Если я только чем-то могу помочь..." Он был под большим впечатлением.

Должно быть, вы были очень довольны. Я знаю, что Кларк - Ваш кумир.

О, да! Так прекрасно было получить одобрение этих ребят, на музыке которых я вырос. Знаете, Стэнли даже сказал, что в моей музыке слышит себя. Это так волнующе! Но я получил хорошие отзывы от этих музыкантов, и они даже отнесли мои записи в свои лейблы и все такое. Так что я поговорил с представителями некоторыми лейблов. Но в конечном итог все отвечали "Да, это круто, но я не знаю, что нам с этим делать". Это менталитет крупных лейблов. Не знаю, как объяснить. То есть, я знаю, как объяснить, но не знаю, как это сказать, чтобы никого не обидеть.

Не стесняйтесь, обижайте.

[смеется] В большинстве этих лейблов нет цели выпустить хорошую музыку. Есть цель выпустить музыку, которая будет хорошо продаваться. Это дает вам какое-то представление?

Полное.

Вот и здорово! Мы поняли друг друга.

Я все еще поражаюсь, что было время - во второй половине 70-х - когда бас-ориентированные альбомы продавались сотнями тысяч копий.

Верно. Абсолютно точно. Но мне кажется, что эта эра возвращается. Правда. Да, мне так кажется. Что некоторые группы возвращают ее. Сейчас появляется множество групп - даже гранж и альтернативные группы. Это мне нравится. Такие группы, как... даже "Hootie" или "The Blowfish". Понимаете, у них есть свой звук и это настоящие группы. Они не популярны, потому что есть парень, который классно танцует на видео... Знаете, эти парни выглядят как модели или что-то типа того. Знаете, их звук - только часть их привлекательности в целом. И есть много альтернативных команд, которые выпускаются в том же духе. Например, "Blues Traveller", знаете, они в этом году даже получили Grammy, у них лидер - этот толстый парень, который играет на гармонике. Но они великолепны! Есть "Dave Matthews Band", даже группы типа "Green Day", понимаете, это просто безумные команды, но людям они нравятся. И даже не важно, нравится мне их музыка или нет. Это не так важно, но люди, которые их ценят, ценят их за их музыку. И это группы. У них есть звук. Он не просто сделан на компьютере и сформирован, чтобы понравиться массам. Они делают то, что делают, и люди на это попадаются. Так что похоже, что эта эра может вернуться. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Расскажите, как в сольном бас-гитарном альбоме «A Show Of Hands» появился вокал.

Я много, много лет хотел записать полностью сольный бас-гитарный альбом, без наложения и без других инструментов, но я хотел сделать его таким, чтобы кто-то мог сесть и слушать его 30-40 минут - даже я сам. Потому что даже мне надоело сидеть и слушать одно и то же тридцать минут или около того. Понимаете, если я иду на концерт, даже если группа великолепна, и там начинается то же самое, мне надоест через полчаса. Так что я раздумывал, как можно сделать эту запись с одним басом, но сделать ее настолько интересной, чтобы кто-то мог слушать ее с удовольствием и не уставать за все время альбома. Так что я выбрал песни, над которыми в тот момент работал, и сделал их с тембрами, тонами, эквализацией и всякими другими штучками, чтобы они звучали немного по-разному. А потом мне это стало нравиться, потому что я сделал эту версию "Words of Wisdom". Я сделал эту музыку и... и подумал: "Эй, будет так классно, если поверх этого будет просто разговор людей". А потом я подумал: "Это все равно будет соло-бас, и это действительно улучшит запись". А это - именно то, что я хотел, - хорошая запись, а не просто сорокаминутное «пиление» на всевозможных басах с разными тембрами и т.д.. Прежде всего запись должна быть хорошей. Так что я начал добавлять вокал здесь и там - а потом вокалы в промежутках между песнями, и идея начала выкристаллизовываться, и мне она нравилась. И я начал добавлять больше и больше - добавлять кое-что комическое. И в итоге получилась запись, которая мне нравилась больше, чем моя изначальная идея.

Альбом, конечно, выходит за рамки привычных представлений об альбоме бас-гитариста. Но это не помешает прессу заклеймить его именно так. Это вас не волнует - факт, что его будут расценивать скорее как "отличный басовый альбом", чем как просто "отличная музыка"?

Нет, потому что никогда не угадаешь, что подумают люди о том, что ты делаешь. И многие сходят с ума оттого, что люди не реагируют так, как хотелось бы. Но - еще раз - вы не можете предугадать реакцию людей. Я надеюсь, что люди будут называть альбом так, как им действительно хочется. Я только надеюсь, что люди посмотрят на него объективно и вынесут справедливое мнение. Не называйте его сольным басовым альбомом только потому, что бас - единственный инструмент. Будьте честны. Если вам понравится музыка, я буду счастлив. Если не понравится, я все равно буду счастлив. Меня не слишком беспокоит, как люди это назовут или что они будут об этом думать, пока они будут честны сами с собой. Я хочу сказать, что многие люди поддаются преходящим увлечениям. Они любят группу не потому, что они ее любят, а потому, что все ее любят. А с этой записью все по-другому. Ее не просто причислить к какому-то течению, чтобы понять, что это за альбом, потому что такого течения нет. Это по-настоящему индивидуальная запись. Вам она либо нравится, либо нет. И я хочу, чтобы люди ее так и воспринимали. Я хочу, чтобы люди решали сами. И я даже не так уж думаю, что люди должны решать, нравится она им или нет. Просто слушайте, понимаете? [смеется] Наслаждайтесь и смотрите, какие чувства она вызывает.

Несмотря на ярлыки, которые пресса наклеит на «A Show Of Hands», я думаю, что его главная сила в том, что обыкновенный слушатель может совершенно забыть, что слушает бас - и вокалы очень этому способствуют. Это произошло со мной. И мне было не так просто отказаться от привычного восприятия баса, хотя я сам басист и фанат всех этих великолепных басистов.

Что ж, я думаю, это здорово, прежде всего, потому что это относится к музыке. Так или иначе это должно было произойти. И инструмент - это только средство передачи ваших внутренних переживаний. вы стараетесь высвободить их через музыку. И на самом деле должно быть не важно, на каком инструменте играет человек, пока он делает музыку, которую внутренне хочет делать. И это была моя цель - быть способным создавать музыку. Я надеюсь, что люди могут слушать эту запись как музыку, не зацикливаясь на том, что - "Оп-па, это же все сыграно только на басу! Я это люблю (или не люблю), потому что это только бас". А именно так на это смотрят многие звукозаписывающие компании. Они смотрят именно на это, а не на музыку, а это должна быть музыка.

У вас на альбоме есть пьеса "Classical Thump", которая полностью противоречит представлениям большинства людей о том, что может быть выражено посредством бас-гитары.

Правильно. [смеется]

Расскажите, как вы пришли к построению такой замысловатой и сложной пьесы для бас-гитары.

Да, это хороший вопрос. Я должен был сделать ее - я начал работать над ней совсем молодым. Я младший из пяти братьев, и все мои братья играют на разных инструментах. И я всегда слушал, что они делают на своих инструментах, и учился делать то же самое на басу - была ли это мелодическая линия, ударный ритм или техника, я применял это к бас-гитаре. Так что я слушал, как мои братья играют все это, а еще я играл на виолончели в оркестре. И еще я слушал, как гитаристы фламенко используют эту технику, и просто придумывал, как изобразить это на басу. Еще я разучивал соло ударных, и тоже на басу. И это заставило меня придумывать разные приемы и изучать много разных ритмов, которые были созданы не для бас-гитары. Так что если я слышал целый оркестр, я пытался полностью воспроизвести этот звук на басу. Понимаете... Я и сам толком не знаю, как я пришел к этой пьесе. Но для меня это больше ощущение. Музыка заставляет нас чувствовать то или иное - постоянно, осознаем мы это или нет. И когда я работаю над песней, я стараюсь воспроизвести это чувство. Техника и все такое - вторично. Я просто должен был понять, как воспроизвести это чувство.

Вам нравится сам процесс? Большинство музыкантов начали бы биться головой о стену, пытаясь собрать сложную для четырех струн пьесу.

[смеется] Точно. Иногда можно дойти до этого, потому что у вас не получается сделать то, что вы хотите. У вас все есть внутри, но у вас не получается передать это через инструмент. Но я много раз просто откладывал это на время и возвращался к этому позже. Но процесс - это все равно здорово. Я хочу сказать, он приносил удовольствие, потому что я наблюдал рождение новой идеи, и это прекрасно.

Вы начали играть вживую большую часть вашего сольного материала.

Да, большую часть этого месяца "The Flecktones" не выступали. Бела был дома, заканчивая нашу «живую» запись, которая должна выйти через несколько месяцев. Так что использовал время, чтобы заграбастать барабанщика - моего друга J.D. Blair, - и мы выступали исключительно с басом и ударными. И знаете, это было здорово - отличные выступления и несколько отличных отзывов. Да, мы прекрасно провели время.

Вы не планируете заняться этим более серьезно?

Да, мы планируем продолжить эту работу. Мы сделали что-то около 15-16 выступлений. Я прост очень занят из-за того, что работаю с "The Flecktones". Мне нужно было работать, пока у "The Flecktones" был перерыв, а это кончилось тем, что у меня у самого перерыва не было. И это было действительно очень, очень трудно, но мы определенно решили повторить это, и сделать кое-что еще.

Как ваши мелодии в живом исполнении переводятся в дуэт?

Они переводятся очень хорошо. Лучше, чем кажется. Потому что с ударными ты ловишь ритм, и все остальное становится значительно проще. Видите ли, когда я играю эти песни, я стараюсь играть еще и за ударные, играя соло. Я стараюсь сделать так, чтобы вы слышали линию ударных вместе с басом - понимаете, вроде аккордов и мелодии. А с ударными мне не приходится так напрягаться, чтобы передать это ощущение. Так что я могу сосредоточиться на чем-то другом, хотя играю практически то же самое. Но слушатель понимает все намного, намного лучше.

"Me and My Bass Guitar", должно быть, с ударными просто сногсшибательна.

Да, это сильно. Это крепко... [смеется] Очень крепко.

Как я понимаю, вы также пользуетесь сэмплером.

Да. Его использование заключается в том, что я «тяну» все вокалы из сэмплера с помощью ножной педали. Некоторые «достает» ударник. Например, когда я играю "Me and My Bass Guitar" и перехожу к припеву, вы слышите целый припев, а не то, как я говорю "me and my bass guitar". вы слышите все, а еще у меня есть голоса Martin Luther King и Malcolm X детское пение в "More Love", и все это записано в сэмплере.

За эти годы я поговорил со множеством музыкантов, и мы пришли к заключению, что владельцы клубов просто не заинтересованы в сольных выступлениях бас-гитаристов. Были у вас подобные проблемы?

Ну, я бы сказал, что я не только в последнем туре, а вообще никогда не занимался организацией. Я обращался к тем же парням, что работают с "The Flecktones", и они организовывали все. Но когда я впервые приехал в Нэшвилл, у меня была работа в ресторане здоровой пищи "The Slice Of Life" - в 1989 и 1990 я играл там соло на басу. И вот как я их убедил пустить меня на прослушивание. На их вопрос «На каком инструменте вы играете?» я ответил - «На гитаре». Тогда они меня взяли на прослушивание. И когда они это услышали, они это поняли, и… им понравилось. Это было здорово. Но да, я вижу, чтобы многие организаторы сомневаются, прежде, чем отдать клубный вечер под шоу басиста. Они перед этим дважды подумают.

Как вы думаете, почему?

Ну, большинство людей все еще не воспринимают бас в качестве солирующего инструмента или инструмента, который можно слушать больше, чем в минутном соло в песне. Поэтому и кажется, что на этом денег не сделать. Мы привыкли видеть впереди гитариста. Мы знаем много гитаристов-фронтменов, как Yngwie Malmsteen или Steve Vai, и много джазменов, как George Benson, которые играют на гитаре. Мы привыкли к ведущей роли гитариста, но не басиста.

Постоянный вопрос, который задают люди о таких из ряда вон выходящих басистов, как вы и Michael Manring, - "Они и правда играют на басу?" Похоже, многие не могут представить бас не во вспомогательной роли.

Понимаете, это не инструмент. Все, что делает Michael Manring и делаю я - это музыка. Когда мы играем соло. Возможно, мы не играем на басу. Мы играем музыку - в основном, к этому все сводится. Мы уже не басисты, а музыканты. Это и есть наша цель. Вы знаете, это все равно как если бы гитарист сел и сыграл пьесу соло. Вы определенно услышите линию баса, аккорды и мелодию. Но вы все равно идентифицируете это как гитару. В случае с басом мы так привыкли слышать одну лишь басовую линию саму по себе, что когда кто-то типа Michael, или меня, или Stu Hamm играет полную композицию, мы иногда все-таки отвлекаемся от того факта, что басовая партия довлеет над нами. И оттого, что мы слышим настолько больше, чем просто партия баса, мы думаем, что мы забыли о наших «прямых обязанностях» или что-то вроде этого. Но на самом деле это не так. Мы переросли это и поняли, что инструмент создан для музыки. И мы занимаемся именно этим - делаем музыку.

Назначение баса - не просто играть одну-две ноты аккомпанемента, а делать музыку. И это так, как бы вы это ни делали. Сейчас бас, действительно, играет определенную роль, и это роль аккомпанемента, заполнения основы и определения ядра, но это все равно, что говорить, будто все высокие люди должны играть в баскетбол. Высокий человек должен делать то, что делает его счастливым. Вам нужно оставить в стороне все стереотипы и тому подобные вещи. Я понимаю, что люди трудно воспринимают то, что делает Michael Manring или я, но я скажу то же самое многим людям, которые говорят, что не все могут делать то, что делает Michael Manring. Они не хотят посвятить время тому, чему посвящает время Michael Manring. Они лучше потратят время, жалуясь на него, или высмеивая его, но не слушая музыку и не пытаясь увидеть, получает ли Michael удовольствие от того, что. А ведь это в любом случае главное.

Что вы думаете о музыке Manring'а?

Michael великолепен. Невероятен. Я в восторге от того, как он делает все эти тэппинговые штучки на безладовом басу. И от него самого. Знаете, он ни на кого не похож. Он играет не похоже ни на кого. Он играет только так, как играет. И я в восторге от каждого, кто делает это, люблю я его музыку или нет. Это не имеет значения. Когда люди делают то, что они любят, пока они остаются сами собой, это прекрасно.

Лично я считаю, что бас - один из самых непонятых публикой инструментов. Как вы сказали, он окружен стереотипами. Почему люди мыслят так ограниченно?

Потому что люди не могут выйти из колеи.

Но это не относится к другим инструментам.

Просто оттого что другие инструменты развивались годами. Я имею ввиду, что бас еще в пути. Он определенно в пути, но то же относится и к гитаре. У нее своя роль. То же с банджо. Банджо попало в джаз раньше, чем гитара. Но по каким-то причинам банджо не перешло в джаз, как гитара. Но бас-гитара - это все еще очень новый инструмент, и мне кажется, восприятие его людьми все еще ограничено его традиционной ролью. Люди, как все мы, пробуждаются медленно. Мы медленно пробуждаемся в отношении возможностей баса. Но люди не подумают дважды, прежде чем отправиться на концерт солирующего бас-вокалиста - невелико дело. А вот солирующая бас-гитара - почему-то другая история. И люди все еще должны открыться и прислушаться к музыке. Не попадайтесь на инструмент. Инструмент второстепенен.

Во многих отношениях у "The Flecktones" есть какая-то движущая сила, не так ли? Все вы делаете нетрадиционные вещи на ваших инструментах - или даже изобретаете совершенно новые инструменты, как в случае Future Man.

Точно, точно. И это было стильно. Потому что на самом деле я не думал, что группа будет иметь успех. Я рассчитывал на успех в андерграунде - что музыканты поймут и оценят эту музыку. Но вот мы играем эту странную музыку, и она нравится публике - детям и взрослым. И я думаю, немалую роль играет то, что мы делаем то, что хотим. Мы честны в том, что мы делаем. Мы играем музыку, в которой - все мы. Мы не пытаемся чему-то соответствовать или сделать запись для радио. И я думаю, что это искренне трогает людей. Я в этом уверен. Люди могут запасть на это, сами не понимая как, но им это в конце концов понравится.

Как собрались "The Flecktones"?

Что ж, начнем с самого начала - с того, как я нашел Bela, Я работал в Вирджинии в тематичесом парке, который назывался Busch Gardens, играл с моим другом на банджо. Я играл в этом парке развлечений в кантри-бэнде. И играл в перерывах на банджо моего друга. Потому что у банджо другой, не такой строй, как у баса. Когда я играл мои обычные басовые партии на банджо, они звучали по-другому. И я применял мою игру большим пальцем и прочие штучки. Мой друг повторял: "Дружище, звук, как у Bela Fleck!" И я думал: "Кто это такой - Bela Fleck, который играет так на банджо?" Я не слышал таких хитрых вещей, как эта, на банджо. Так что он мне принес записи New Grass Revival, и я абсолютно влюбился в эту музыку. А позже, с тем же моим другом, Джоном, мы поехали в Нэшвилл. И я остановился у моего друга Kurt Storey, который потом был у меня инженером звукозаписи. Я остановился у него, а он был знаком с Bela. Мы ему позвонили по телефону. И Kurt рассказал Bela про моих братьев и про меня. Bela сказал: "Ладно, приятель, ты просто сыграй что-нибудь по телефону". Так что я сыграл под телефоном кое-что. И ему понравилось. Он сказал, что звучало очень похоже на бас-банджо, потому что я использовал технику очень похожую на его собственную. Вот так мы с Bela познакомились и устроили джем-сейшен у него дома - мы вдвоем. И мы понравились друг другу как музыканты и как личности.

Несколько месяцев или год спустя он позвонил мне с предложением сделать телевизионное шоу под названием Lonesome Pine Special. Часовое шоу продюсировалось под Bela, и он мог делать все, что захочет. А он заинтересовался джазом и тому подобным. Он написал несколько очень замысловатых вещей. И он спросил, не мог бы поиграть на басу в этом шоу, потому что он хотел, чтобы шоу заканчивалось оркестром, исполняющим кое-что из его музыки. И я сказал, "конечно". И он сказал мне, что знает парня, который играет на гармошке и клавишах. Он его встретил в Виннипеге на Winnipeg Folk Festival. И он хотел пригласить меня и его, а еще был нужен барабанщик. Тут я ему сказал про моего брата. И о всяких экспериментах, которые делал мой брат с этой электронной штуковиной. А Bela стал задавать мне вопросы, на которые я не мог ответить. [смеется] В конце концов, я сказал: "Слушай, давай просто ему позвоним". И они созвонились и болтали по телефону часами - представляете, просто болтали. И после болтовни Bela сказал: "Этот парень создан для моего шоу". Он не слышал, как мой брат играет, не видел этого инструмента - ничего. Просто поболтав, он сказал: "Он годится". Так что собрались вместе, чтобы сделать одно шоу, и это было рождением "The Flecktones".

Во второй половине "Sinister Minister", вы поменялись инструментами с Fleck’ом и делали сумасшедшие вещи на банджо.

Да, было очень весело. Мы сыграли эту песню так много раз, что просто пытались сделать ее интересной для самих себя и решили поступить так. Потому что многие заметили, что наша техника очень схожа. И в любом случае всегда прикольно переключиться на другой инструмент. И это очень бодрит аудиторию. Делать такие вещи просто очень здорово. Мы не делаем такого каждый вечер, но тогда немного позабавились.

Что для вас игра на банджо?

На банджо играть забавно. Для меня это сложнее, потому что расстояние между струнами гораздо меньше и есть еще пятая струна - эта лишняя пятая струна, которая вечно куда-нибудь цепляется. [смеется] Чтобы привыкнуть, потребовалось время. Но в банджо есть кое-какие клевые вещи. Оно такое перкуссионное, что отлично годится для фанка из-за своей ударной природы.

Готов согласиться, но я раньше никогда не слышал, чтобы кто-то называл банджо "отличным фанк-инструментом". [смеется]

Да, так и есть. Я хочу сказать. Что фанк-музыканты еще просто этого не поняли. [смеется] Оно очень перкуссионное. В смысле, струны натянуты на барабан. Знаете, это здорово! И все ноты короткие. Я хочу сказать, банджо прекрасно годятся для какой-нибудь настоящей фанк-музыки. И поскольку звук высокий, можно играть аккорды и почти любые ноты, и они будут звучать здорово именно в аккорде. Это действительно отличный инструмент.

Вам принадлежит заслуга придания ударам вверх-вниз большим пальцем статуса ведущего стиля игры на бас-гитаре.

Я определенно не первый сделал это. Я помог привлечь к этому внимание множества людей. Но мой старший брат Reggie показал мне этот прием, когда мне было что-то около восми или девяти лет. А гитаристы применяли его годами. Так играл Wes Montgomery. Это то же самое, что использование медиатора, только что я использую большой палец. Я знаю немного басистов, которые так делали, но я точно знаю, что это уже делали до меня. Не уверен, что так делал Larry Graham, но я начал так делать именно для этого - чтобы получить такой звук, как у него. Есть еще парень, Abe Laboriel, который тоже делал это годами. И любую технику, которую я применяю, применяет и Abe. Только по-своему. Я видел его видео и сказал: "Черт, он делает все то же, что и я". Но мы используем все это по-разному. Много классических и фламенко гитаристов тоже используют такую технику.

Почти у всех, кто становится столь виртуозен и начинает обращать на себя столько внимания, как вы, немедленно появляются последователи. Сразу же плодятся легионы подражателей - то, что случилось со звуком Jaco - хороший тому пример. Но в вашем случае этого не произошло.

Люди начинают это развивать. Но есть кое-что в этой технике - она действительно требует работы, чтобы к ней привыкнуть, потому что она абсолютно не похоже ни на что, что привыкли делать басисты. Медленно, но верно, я слышал, появляются люди, о которых я могу сказать, что я на них повлиял. И мне кажется, это круто.

Можете назвать кого-нибудь конкретно?

Мне было бы, наверное, даже неприятно говорить... [долгая пауза] но такие безусловно есть.

Почему вы не хотите называть имена?

Не то чтобы боюсь... [долгая пауза] Я просто не хочу высказываться в смысле "Эй, этот парень взял это у меня". Я просто слышу влияние. Я знаю, что повлиял на музыкантов - даже нескольких крупных музыкантов и моих друзей. Но это обоюдно. Все мы влияем друг на друга. Это эволюция.

Вам много льстили. Вам присваивали титулы, типа "величайший гитарист, когда-либо бравший в руки бас-гитару" и "самый продвинутый музыкант истории". Как вы относитесь к этому?

Это слишком сильно так говорить обо мне. Я не привык к таким вещам, потому что совершенно не ощущая себя таким - особенно когда есть такие парни, как Stanley Clarke, Marcus Miller и Larry Graham. Эти ребята, у которых я учился, все еще играют. Так что с моей точки зрения они всегда будут выше меня. Так что когда я слышу, как люди говорят обо мне так, мне сразу хочется заговорить об этих других музыкантах. Но я просто говорю "спасибо", понимая, что люди свободны решать то, что хотят. Они могут смотреть на тебя как угодно. И я не должен хотеть это изменить. Что люди не хотят видеть - это их дело. Так что я обычно просто говорю "спасибо" и стараюсь дать им возможность посмотреть на себя так, как они смотрят на меня. Есть люди, которые постоянно поднимают меня на пьедестал, и я привык стараться с него сойти. Но потом я понял, что если люди могут обладать такими высокими взглядами... я имею ввиду, если они могут смотреть на что-то так возвышенно, они должно быть способны этого достичь. Они могут стать такими же великими. Я стараюсь показать им, что они тоже могут быть возвышенными и великими. Это хорошо - быть способным видеть высокие цели и видеть "людей там, на пьедестале", потому что это открывает вам глаза на возможности. И я пытаюсь дать людям понять, что они могут делать все то же самое, что и я, и, определенно, даже больше. Теперь я иду по этому пути. Я позволяю им говорить такие вещи обо мне, но я стараюсь привлечь их внимание к тому, что у них есть все, чтобы добиться того же, что и я.

В ваших вокальных вставках с "The Flecktones" и в вашем сольном альбоме, вы часто говорите о мире. Что значит для вас мир?

Мир и любовь и прочие вещи необходимы для того, чтобы происходило все остальное. Мне нужна внутренняя свобода и мир, чтобы поднять владение бас-гитарой до того уровня, до которого я хочу. Так что все это имеет отношение к музыке, но на самом деле все это важнее музыки. Это должно быть главным. Хороший пример - когда в эту страну было привезено много рабов, у них отняли инструменты, и они должны были выражать себя по-другому. Я борюсь за свободу для людей выражать себя в том, в чем они хотят - будь это музыка или там подметание улиц - все что угодно. Это вроде того, чтобы позволить людям быть теми, кем они хотят быть.

Значит мир равен свободе?

Мир однозначно равен свободе. Если бы я описывал, что такое мир для меня, я думаю, я бы описал его как свободу выражать себя. Это один из способов объяснить мир. Это хорошее объяснение. Мне бы пришлось немного подумать, чтобы понять описывает ли оно все что нужно, но это точно хорошее определение - свобода для всех быть теми, кто они есть.

Чтобы нужно сделать людям, прежде чем принять эту философию?

Им нужно перестать беспокоиться о том, чего от них ждут другие люди. Большинство из нас определяют себя через мнения других людей, а не через свое собственное мнение о себе или то, кем они хотят быть. Другими словами, мы носим то, что модно - то, что нам говорят. Я ношу такую прическу, потому что все думают, что мне идет. Знаете, если бы я подстригся и оделся так, как мне хочется, и вышел на улицу, надо мной бы все смеялись, и я бы, наверное, вернулся домой и переоделся так, что получился бы, может, и не я, зато всех бы устроило. И я думаю, что каждый должен заглянуть в себя и понять, кто он, и бороться за то, чтобы быть собой. Не имеет значения, что подумают люди. Если вы действительно будете собой, это скорее всего понравится остальным.

В одной из разговорных вставок в «A Show Of Hands», вы говорите о части Sesame Street со словами "One of these things is not like the other, one of these things just doesn't belong" [одна из этих вещей не такая как другие, одна из них не на своем месте].

Точно, я явно не говорю название [Sesame Street], но думаю, большинство знает, о чем идет речь.

Вы используете это, чтобы заявить, что как раз все правильно - все является часть Божьего замысла, включая расизм и несправедливость.

Ну, все зависит от понимания. И обычно все проблемы появляются из-за недостатка понимания и того, насколько мы хотим, чтобы другие понимали все так, как понимаем мы. Обычно мы хотим, чтобы все было так, как мы хотим, вместо того, чтобы принимать все таким, как оно есть. И эта песня "One of these things is not like the other, one of these things just doesn't belong" вдруг заявляет, что что-то неправильно, потому что не такое, как все остальное. И я помню, что когда был маленьким... представьте, мои братья - единственные черные в классе, и часть вашей школы смотрит телевизор в начальных классах, и вам приносят видео из «Sesame Street» и тому подобные вещи. И это вам показывают - "One of these things is not like the other, one of these things just doesn't belong". И вы оглядываетесь и видите, кто из учеников в классе не похож на остальных. И вы неожиданно оказываетесь в классе, в котором вы не похожи на других и, значит, неправильный. Так что главное, что я хочу сказать - что все правильные. Нам надо научиться это понимать. Мы должны научиться понимать роль каждой вещи. И тогда это поможет вам принимать мир, и все становится проще - когда вы понимаете, что для всего есть место. По-моему, вам только нужно понять, где ваше место.

Я знаю, что вас сильно занимает расовая дисгармония.

Да, потому что очень печально, что спустя столько лет она еще существует в этой стране и многих других странах. Понимаете, мы стоим на пороге нового тысячелетия, а люди все еще обращают внимание на цвет кожи.

Вы можете описать ситуацию, когда вы столкнулись с откровенным расизмом? Как вы с этим справились?

Что ж, я могу припомнить очень много инцидентов, среди которых есть и совершенно очевидные. Знаете - когда кто-то обзывает вас, или видит межрасовую пару, или еще что-то. Есть много инцидентов, но что действительно важно - это инциденты, которые люди даже не замечают, потому что они стали частью общества. Я приведу хороший пример. Два дня назад мы приехали в Атланту на выступление. Мы только добрались до нашего номера в отеле, вышли из нашей машины, и из своего номера вышел парень - белый парень вышел из своего номера, в рубашке и галстуке, в хороших брюках, с портфелем и все такое - бизнесмен, скорее всего. И он посмотрел на нас и сказал мне: "Вы сегодня на какой части стоянки работаете?" - Я посмотрел назад, потому что думал, что он обращается к кому-то еще, и переспросил: "Простите?" И он повторил: "Я спрашиваю, на какой части стоянки вы собираетесь работать". Я сказал: "Ну, ни на какой". Кто-то должен был работать на стоянке, и он подумал, что мы, потому что на мне была бейсболка и я разминался. И я сказал: "Нет, сэр, я тут остановился, как и вы". И я показал ему свой ключ. И тогда он забрался в свою машину и укатил. Он не сказал "Ой, простите. Я обознался потому-то и потому-то", или "Простите, я ошибся" - ничего. Он просто забрался в машину и уехал, скорее всего, даже не подумав об этом. И это только небольшой пример проявления расизма. И это даже не расизм в смысле «черный-белый», это свидетельство того, что мы судим о людях по одежке - как судим о книге по обложке.

Я смотрю на эту проблему более широко, чем на проблему «черных и белых», потому что мы, черные, тоже так смотрим на белых, и мне остается только надеяться, что мы не начнем делить всех на людей и нелюдей только потому, что они носят то или это, и в зависимости от этого относятся к тому или другому типу. Я мог повести себя по-разному, но я был вежлив с этим человеком. Потому что в подобных ситуациях отвечать человеку его же отношением - злостью или еще чем-то - значит только накалять обстановку. Это даст человеку повод почувствовать себя именно так. Но если вы не дадите человеку такого повода, это поможет разрешить ситуацию. Так я и реагирую чаще всего. Некоторые из них действительно испытывают тебя - стараются тебя разозлить. Но по большей части главное - не давать человеку никакого повода чувствовать злость по отношению ко мне.

В Соединенных Штатах в последнее время произошло несколько настоящих расовых переворотов и спорных инцидентов. Очевидно, сразу вспоминаются случаи Rodney King’а и O.J. Simpson’а.

Несмотря на все это, я все равно говорю, что есть изменения к лучшему. Я имею в виду, что должен так сказать. Расизм и неравенство перешли в другое качество, и они могут быть не так видимы и заметны, но они есть. Но я все равно думаю, что все меняется к лучшему. Но когда я вижу что-то вроде случаев с Rodney King и O.J. и тому подобного, я рад что я здесь и являюсь частью всего этого, а не сижу где-то в другом месте, потому что мне кажется, что я делаю все, чтобы не вести себя так - не разделять такие взгляды - не быть расистом и не судить о людях по их внешнему виду. И я думаю, что нам надо гораздо больше таких людей - не бегущих от проблемы, пуская все на самотек. Я рад, что есть еще по крайней мере несколько людей, которые стараются не быть частью проблемы. В основном, нам здесь нужно еще много таких людей. Так что я рад быть здесь и могу помочь избавиться от части проблемы, а может и от проблемы в целом.

Безусловно, замечательное отношение. Но некоторые утверждают, что это часть человеческой натуры - отвечать ударом на удар.

Да, большинство говорит, что это человеческая природа, но этому нас учат большую часть времени. А наверняка есть и другие пути. Определенно, есть.

Это зависит от образования.

Да, но даже после получения образования нужно быть достаточно мудрым, чтобы уметь это образование применить. Образование определенно играет большую роль - знание о расизме и всем остальном. Но вам еще нужно быть мудрым. Потому что у каждой проблемы не одно решение. В каждой ситуации нужно вести себя соответствующим образом, и это приходит с мудростью. Я не думаю, что какое-либо образование может полностью вас просветить в отношении музыки или жизни. Вам нужно просто жить. Вам придется сталкиваться с ситуациями, которые вы не изучали, и по-моему, тут проявляется мудрость - что очень похоже на образование. Но для меня мудрость - это то, как вы используете образование.

Вы считаете себя духовным человеком?

Да, мне многие так говорят, и я думаю, что меня можно назвать духовным человеком. Но для меня все в мире - духовно, потому что, как я это вижу, все, что существует физически, должно прежде существовать духовно. Так что я не понимаю, как что-то не может быть духовным. Но поскольку я это понимаю, меня называют духовным человеком. вы знаете, я люблю об этом читать и люблю говорить о духовности. Но я бы назвал себя скорее духовным, чем религиозным.

Вы относите себя к какой-то конкретной религии?

Нет. Нет, не отношу. Я видел наклейку на бампере со словами "бог слишком велик для единственной религии". И я думаю примерно так же. Я смотрю на это, как на музыку. Я не считаю себя джазовым музыкантом, потому что непонятно, что произойдет, если однажды я захочу играть bluegrass. Что, значит мне нельзя?

"The Flecktones" давали концерты в нескольких школах и помогали детям открыться новым музыкальным и социальным идеям.

Да. Было не так много концертов, но были. Мы играли в начальных классах и колледжах - для старших.

И даже при том, что вы приходили играть музыку, вы видели, что дети впитывают также и все остальное?

Определенно, да. Дети так прекрасны, потому что они действительно невинны, пока их не научат другому. Я видел - особенно, когда мы играли с Howard [Levy] - два черных и два белых, и мы играли музыку на банджо, гармошке, басу и на этом загадочном ударном инструменте, понимаете, совершенно не следуя правилам, но просто выдавая то, что приносит удовольствие. Представляете, дети это отлично понимают. Они не задают вопросов, потому что видят то, что есть, а не то, как это сделано. Они не говорят: "Ага, этот парень черный, а значит, у него должен быть такой-то звук", или: "Этот парень - еврей, и значит, у него должен быть сякой звук", или: "Это банджо, и оно звучать вот так". Дети так не думают, пока их этому не научат. Так что частенько дети понимают музыку гораздо лучше взрослых, потому что они не пытаются анализировать или наклеивать ярлыки и т.п. Но они получают сообщение, которое очень часто отличается от того, чему учит их общество. И в основном, сообщение состоит в том, что вы можете делать все, что в вашем сердце. Все, что вы носите в сердце, может работать. И мы - доказательство тому. Мы берем инструменты, выводим их из привычных рамок, и это работает - это приносит радость.

Levy ушел в 1992. Вы ощущаете какую-либо неустойчивость группы как трио?

Нет, это просто подтолкнуло нас в другом направлении. Я не думаю, что это неустойчивость, потому что мы, надеюсь, сумели закрыть любую недостаточность. Это как если бы у вас была любая команда из четырех человек, а потом один ушел, оставшиеся три должны подняться на ступень выше, и это заставляет их расти. Так и произошло, когда Howard оставил ансамбль.

Почему он ушел?

Он не уделял достаточно времени своей семье, потому что "The Flecktones" так много гастролировали. У него двое детей, жена. А еще Howard не из тех, кто любит оставаться в одном положении. А с нами он проработал три года. Он любит играть в разных коллективах. Я думаю, это было очень важно. У него не было свободы, к которой он привык. Он был с нами три года, и думаю, он просто немного устал от этого.

Вы тоже женаты?

Да, уже около полутора лет.

Дети?

Нет, пока нет.

А планируете?

Да, обязательно, в ближайшие пару лет.

[Вутен спрашивает свою жену, Holly: "Когда мы заведем детей?" - Она шутит в ответ: "Через восемь месяцев и шесть недель!"]

Я не знал! [смеется] В течение двух лет, думаю, заведем. Мы действительно хотим. Я только хотел бы перестать разъезжать - по крайней мере, не так много, как сейчас. Я не хочу отсутствовать, когда появятся дети...

[Holly отвечает: "Так что ты будешь приглядывать за детьми, пока я буду разъезжать!"]

[смеется] Holly - актриса. Она только вчера из тура, гастролей детского театра. Так что мы оба в разъездах.

Все меняется, когда появляются дети...

Все так говорят. Я помню, когда у меня появился первый племянник, я изменился. Я был в восторге. У одного из моих братьев появился ребенок... с ума сойти. Так что я могу представить, что это будет для нас - для меня. Я так этого жду.

Пока нет детей, что бы вы назвали главной мотивацией вашей жизни?

Музыка, конечно, серьезная мотивация, но скорее моя жизнь - движущая сила музыки. Понимаете, музыка - это как язык. Если бы я собирался говорить, я не стал бы делать это просто для того, чтобы побуждать себя к чему-либо. Мне нужна причина, чтобы заговорить. И я так же подхожу к музыке. Если мне нужно что-то сказать - я выражаю себя в музыке. Поэтому я стараюсь отвлечься и делаю так много разных вещей. Так что когда я возвращаюсь к музыке, мне есть о чем сыграть или сказать. Это как блюз, знаете, - совсем как блюз. Когда у людей тяжелый день, они могут петь блюз. Если у них тяжелая жизнь, они могут петь блюз. Лучшие блюзмены - те, что поют о собственном опыте, потому что они вкладывают в пение душу и сердце. Я делаю то же самое, только что пою другой блюз. Знаете, большинство моих блюзов - веселые. Это не называется блюзом. Но я также привношу в музыку свой жизненный опыт. Так что для меня - сначала жизнь, быть личностью, быть тем, кем я хочу быть, быть лучшим из тех, кем я мог бы быть, и дать музыке проистекать из этого. [смеется]

Выросли ли "The Flecktones" как группа по сравнению с тем, что было семь лет назад?

Мы стали постоянной группой в начале 1990. Bela в последний раз выступал с New Grass Revival в Новый год ‘89. но мы начали выступать раньше, должно быть, в '89. А Lonesome Pine Special, кажется, были в '88. Да, так было некоторое время. Но все мы выросли - как музыканты, и я бы даже сказал, как люди. Мы смогли увидеть безграничность наших инструментов и еще больше - нашей музыки. Мы смогли попутешествовать по миру, так что узнали много о музыке всего мира, и это оказало на нас свое влияние. И если бы люди были больше похожи на музыку, то, возможно, жить всем стало бы лучше. Потому что мы на разных континентах устраивали джэм-сейшн с разными людьми - мы не могли с ними поговорить, но садились и играли с ними, и это было великолепно. И мы однозначно выросли как музыканты. Мне кажется, что мы лучше овладели своими инструментами - больше о них узнали - больше узнали о взаимоотношениях в музыке. Лучше всего я видел это в моем брате, потому что его инструмент менялся день от дня. И с каждым изменением в него привносились новые черты. То же относится и ко мне, и к Bela. Мы росли вместе с инструментом. А затем то, что мы потеряли Howard’а, заставило нас сделать шаг вперед и в музыке, и даже в музыкальной технологии. Теперь банджо Bela - MIDI, и у него есть всякие напольные педали, и это целый новый мир, не похожий на bluegrass. Он просто подходит к микрофону и играет на банджо. Теперь везде микрофоны, MIDI и прочие штучки.

Вы не устали от формата "The Flecktones"?

В каком-то смысле, да. Вы знаете, мы так много этим занимались. Мне всегда нравится заняться чем-нибудь другим. Я бы не сказал, что устал от этого, но я дошел до точки... [пауза] это было прикольно, когда я отвлекся и сделал собственный тур - это было очень здорово, потому что это был новый опыт. Но, с другой стороны, я уже месяц не делал шоу с "The Flecktones". Завтра это снова будет здорово.

Это вопрос баланса.

Да, точно. Похоже, что если вы делаете одно и то же постоянно, как бы это ни было здорово, вам все равно будет очень хотеться отвлечься, но когда вы опять к этому вернетесь, это опять будет здорово.

Fleck не перестает удивлять меня тем, сколько свободы он дает другим музыкантам группы.

Да, да. Приятно это видеть. Но с другой стороны, я надеюсь, это не пойдет неправильным путем... Я даю Bela все возможности быть таким лидеров бэнда, но он понимает, что в противном случае у него бы не было этого бэнда... это очень важно. Я и мой брат и даже Howard - индивидуалисты. Мы такие люди, которые смотрят друг на друга как на равных. Мы все играли вспомогательные роли, и все мы понимаем, что чтобы этот ансамбль был так хорош, как он может быть, должно быть равенство. Понимаете, не так, что один лидирует, а остальные - только фон. Когда мы окончательно решили собраться, не знаю, высказывалось ли это, но мы уважали друг друга. И Bela знает, что если мы задвинем меня или Roy, группа не будет тем, что она есть сейчас. Шоу будут другими. Записи будут другими. Это будет совершенно другой ансамбль. И он видит вклад каждого в «семью». И задвинуть кого-то - значит, ослабить семью.

Значит, «живой» двойник в работе? [Live Art, выпущен 1996]

Да. Он еще не закончен. Он микшируется вот в эту самую минуту. Он может быть закончен в любой момент. Он выйдет в этом году. Но я не уверен в точной дате. Bela сейчас дома борется за него.

Почему борется?

Потому что там так много музыки, и музыка охватывает пятилетний период. Он старается все прослушать и решить, что может быть использовано, собрать все вместе, убедиться, что это правильно, смикшировать.

"Собрать все?"

Да, собрать. Вечер за вечером. Там может быть несколько песен, первую часть которых мы великолепно сыграли в один вечер, а вторую часть лучше сыграли в другой раз, так что с современными технологиями их можно собрать вместе.

Некоторые против «живых» альбомов, которые так собраны, потому что это вредит целостности, честности и резонанса представления.

Понимаете, все зависит от результата. Это вопрос музыки. Когда я иду в кино, меня не интересует, в какой день снимали сцену. Это вопрос того, получилась или нет хорошая музыка. По-моему, так. И для меня это все зависит от результата. Я не так озабочен тем, как кто-то что-то делает, но я понимаю, о чем вы говорите - и поэтому даже в студии мы стараемся играть так «вживую», как только это возможно.

Есть ли на «живом» альбоме наложения?

Может быть несколько. Я их не делал, но я знаю, что-то там есть насчет того, что Paul McCandless играет на трубе. Я знаю, что он был в гостях у Bela на днях и мог что-то записать - на самом деле, несколько нот. По большей части это живой звук. В основном, так.

Значит, альбом охватывает разные годы и выступления. Я так понимаю, это значит, что Levy должен быть в некоторых записях.

Да, там много людей будет - Howard, Bruce Hornsby, Chick Corea, Branford Marsalis, Sam Bush, Jerry Douglas, Edgar Meyer и Stuart Duncan... И, может, еще люди, про которых я забыл.

А в "Sinister Minister" будет знаменитое бас-соло?

Да... но соло там подправлено, чтобы было немного короче. Потому что иногда оно шло по 15 минут. А нам не нужно забывать, что не каждая песня в живой записи должна быть 15-минутной.

По мне, в этом смысл живого альбома.

Все равно длинновато. [смеется] Howard настаивает. Это хорошая версия. Я счастлив, что этот альбом будет выпущен. Я не участвую в работе - в настоящем микшировании и т.д., - потому что я решил прерваться и сделать несколько собственных вещей. И еще я многому учился. И вообще, мне нужно было сделать так много, что я не участвовал в процессе. Я только надеюсь, что альбом передаст несколько живых моментов. И насколько я слышал, передает многое, потому что люди всегда говорили, насколько наши живые выступления лучше записей. И я надеюсь, что этот момент был схвачен.

Я слышал много таких отзывов о "The Flecktones". Это вас не беспокоит?

Нет, не беспокоит. Живые шоу и должны быть лучше записей.

Но люди говорили, что шоу гораздо лучше альбомов.

Да, я рад. Очень рад. Я хочу сказать, что мне было бы очень приятно слышать, что люди считают наши выступлений гораздо лучше альбомов. Да, я счастлив это слышать - если люди любят живые записи...

Альбомы "The Flecktones" критикуют за то, что все играют очень сдержанно.

Да, я слышал, что так говорят, но это почти не имеет значения - какую запись вы делаете. Как бы она ни была сделана, всегда будет критика. Нельзя всем угодить. Моя цель - угодить себе. Можно с ума сойти, если пытаться понравиться всем. Это невозможно. Но я слышал, что говорят, будто студийные записи слишком сдержанные и еще что-то.

На "The Flecktones" не давят звукозаписывающие компании, чтобы вы сделали что-нибудь для радио?

Нет - во всяком случае, я об этом не знаю. Мы просто приходим в студию... Я думаю, что среди инструментальных ансамблей наш - один из самых свободных, по крайней мере, что касается музыки, которую мы любим делать. По сравнению с более привлекательными для радио командами типа "Fourplay" - точно.

Как вы думаете, насколько еще хватит "The Flecktones"?

Пока нам это не перестанет нравиться. Мы никогда не ставили временных границ для "The Flecktones". Это вопрос каждого дня. Так что я не представляю, на сколько нас хватит. Это будет продолжаться? Да, точно. Но как долго? Я не знаю. Главное, что мы, все трое, получаем удовольствие.

Прошло четыре года с последнего студийного альбома "The Flecktones"...

Да, последний был. кажется, «Tales From the Acoustic Planet» [1995] .

Я думал, что это сольный альбом Bela Fleck.

Да, так его объявляли. Но по большому счету это все равно были "The Flecktones", потому что мы втроем там играли. Просто там было много приглашенных музыкантов. Это было то, что хотел сделать Bela. И когда я взял перерыв, он решил сделать это. Но следующая запись будет точно живая запись "The Flecktones". Что будет потом - не знаю.

вы говорили, что "The Flecktones" выезжали за рубеж и подверглись значительному музыкальному влиянию. Можете привести примеры?

Только в прошлом феврале или около того мы провели сорок дней в Азии. Мы побывали в семи разных странах. И в каждой учили хотя бы одну из местных песен и играли ее на концертах. И даже приглашали местных музыкантов присоединиться к нам на сцене и сыграть или спеть песню. Это было прекрасно. Мы вернулись и кое-что записали. Думаю, на живом альбоме будет попурри из нескольких этих песен. И когда мы играем, всегда чувствуется какое-то из этих влияний. Мы написали несколько песен, которые полностью передают те ощущения. Есть одна песня, которая может быть на живом альбоме, "New South Africa". Она основана на ритмах Южной Африки, которые мы уловили, когда побывали в этой стране и поиграли с местными музыкантами. И это совершенно новое ощущение. Это все равно, что выехать в другую страну и услышать абсолютно другой язык. У них совершенно другой звук.

Я бы хотел ненадолго вернуться к Стэнли Кларку. вы говорили, что в ваших записях он слышит самого себя.

Да, про это говорилось в статье, которая меня очень взволновала. Думаю, это была статья в Downbeat. Он упомянул мое имя, вот здорово.

Как много в вас Кларка?

О, Боже, я вырос, постоянно слушая Стэнли. Я расшифровывал его. То есть, я сказал - расшифровывал, но на самом деле я просто его «снимал» - не записывал, а просто разучивал его по записям. Мне посчастливилось увидеть, как он играет, когда мне было между восемью и одиннадцатью. Я даже встретился с ним после шоу и поговорил с ним. И он был ко мне так добр! Я спросил, нет ли у него порванной струны или еще чего-нибудь мне на память. Он встал и посмотрел, но ничего не нашел. И он сказал: "Ладно. Дай мне свой адрес, я тебе что-нибудь пришлю". И я написал ему письмо, а он ответил - прислал мне автограф, и фотографии, и буклет тура «Return to Forever», и еще что-то. И это меня поразило. И моя игра, возможно, выросла на школе Стэнли больше, чем кого-либо еще. Даже мой звук, у меня всегда был немного более яркий тон, и я делал все эти быстрые линии - как Стэнли. Я даже долго играл на басу Alembic.

Вы разделили сцену с Кларком, когда "The Flecktones" открывали свое шоу «Rite Of Strings» на Montreal Jazz Festival в 1995. Что вы чувствовали?

О, это было потрясающе! Это было лучше всего. Только посмотреть на другую часть сцены и увидеть, что он стоит там....

И он смотрел?

О, да.

Это было яркое выступление. Возможно, самое длинное в истории. вы провели на сцене около полутора часов.

[смеется] Да, точно. Это было здорово. Я хочу сказать - только представьте, что вы ребенок и у вас есть кумир, и вдруг вы с ним встречаетесь и даже выходите на одну сцену - что-то такое. Можете себе представить, что это за чувство.

В одном из ваших басовых соло на том концерте вы цитировали "School Days" и "Lopsy Lu" Кларка - что вы чувствовали, зная, что он на вас смотрит?

[смеется] Да, это было такое наслаждение. Было классно. Это все равно, что замкнуть круг. Этот человек вышел с тобой на сцену, и вдруг ты возвращаешь ему музыку, говоришь "спасибо" таким образом. Я не представляю, что еще я мог бы сделать для него, больше чем это... чтобы показать его влияние на меня.

Мне нравится его новый акустический материал, но я бы хотел, чтобы он вернулся к бас-гитаре.

Вероятно, он и вернется. Он просто занимался электрическим басом так долго, что решил сделать акустический тур. Он был так занят музыкой к фильмам и прочим… Но, да. Я надеюсь, что он сделает еще по крайней мере один электрический тур.

Что вы думаете о его таланте контрабасиста?

О, он невероятен! Многие этого не понимают. Он определенно один из моих любимцев. Он всегда был одним из моих любимых акустических басистов. Мне всегда нравился его звук, он прекрасен - его фразировки и акустика. Он великолепен. Многие знают его только как бас-гитариста, но он прекрасный акустический музыкант.

Вы слышали записи его акустического тура?

Да. Мне очень понравилось. Мне очень понравилось, хотя это была живая запись. Я думаю, что мне бы еще больше понравилось с барабанщиком, но и так хорошо. Мне повезло - я получил копию еще до выходя альбома. Я люблю все, что делает Стэнли, и Ол ди Меола, и Жан Люк Понти, они прекрасны - так что здорово послушать их вместе.

Что ожидается в вашей сольной карьере?

Мне нужно начинать работать над новой соло-записью.

Значит, контракт с Compass - на несколько альбомов?

Да. Но я только сдаю альбомы в аренду лейблу.

То есть, все права у вас?

Да.

Мудрое решение.

Я хочу сделать кое-что еще. Я играл с этом клавишником, Tom Coster. Он играл с Santana. Он играет с Vital Information. Он великолепен. Он клевый парень. Он просто невероятен! Для фьюжн он - один из первых. Он всегда играл с лучшими: Dennis Chambers, Michael Brecker… Он прекрасный музыкант. Настоящий ветеран. Он выступает уж много лет, его игра феноменальна, и он удивительный человек. И я немного играл с ним и с ударником из Балтимора Larry Bright. Нам было так весело. Мне кажется, мы можем что-нибудь записать вместе. Я собираюсь сделать еще сольные шоу с ударником и, надеюсь, в обозримом будущем смогу немного отдохнуть и расслабиться. [смеется]

Так ваша следующая соло-запись будет радикально отличаться от «A Show of Hands»?

Да, это не будет соло. Будет несколько сольных вещей. Но это и не будет запись, где играет обычный бэнд, а бас играет соло. Это определенно будет бас-запись, но я пойду в другом направлении.

Слушайте, о чем мы только не поговорили...

[смеется] Ага!

Вы еще что-нибудь хотите сказать?

Только предложить музыкантам отдохнуть, хорошо провести время и позволить этому повлиять на музыку - вместо того, чтобы превращать музыку в свою жизнь. Я чувствую, что музыка должна стать частью нашей жизни. И нам нужно заниматься другими делами и стараться стать лучше, и возможно, например, учить других. Если мы хотим изменить мир и быть такими людьми, какими мы хотим видеть всех остальных - пусть эта мысль влияет на вашу музыку. Будьте честны в музыке, и это повлияет на людей больше, чем если вы будете все время делать только то, что, как вы думаете, нравится публике. Если все это вам не по душе, то мне кажется, что это - не слишком хорошая причина играть музыку. Но если вы будете искренн, истина, заключенная в музыке, дойдет до людей.

Спасибо, что ко всему так глубоко отнеслись. Я получил удовольствие от беседы.

С вами приятно разговаривать. Обычно я отвечаю на вопросы типа "Когда вы начали играть. Кого вы слушали? Какие струны вы используете?"

Да? Так какие струна вы используете? [смеется]

[Вутен тоже смеется]

Я ненавижу типичные вопросы. Ненавижу их задавать и их читать. Это все так несущественно.

Я чувствую совершенно то же самое. Конечно, я использую какие-то вещи. Я говорю: используйте то, в чем вам удобно, как одежда. Ничего не покупайте только потому, что все это носят. Я хочу сказать, человек, который что-то использует, может посоветовать вам это попробовать. "Ok, попробуй этот усилитель, посмотрим, как он звучит", но не покупай его только потому, что я его использую. Для меня неважно, на каком инструменте вы играете или какие струны используете - музыка рождается у вас внутри. И вы находите вещи, которые помогают вам лучше выразить ее. Инструмент, который вы выбираете, его тип, струны, усилители, все снаряжение - это второстепенно. Все это просто помогает вам лучше выразить себя. Никакие приспособления не сделают вас лучше. Michael Jordan, один из величайших баскетболистов всех времен... Неважно, какие кроссовки он носит, все равно он будет собой. Мы все знаем, что он носит Air Jordans. Но неужели мы думаем, что он играл бы хуже, если бы носил Converse или еще что-нибудь? Не обувь делает его Майклом Джорданом. Возможно, она делает так, что ему удобнее быть Майклом Джорданом, но искусство баскетбола у него внутри. Неважно, в какой он форме и какая компания делает для него инвентарь. Он великий баскетболист, потому что он - это он. То же и в музыке. Прежде всего музыка должна быть внутри. Никакие педали и примочки не сделают музыку за вас.

Дискография:

Соло:
What Did He Say? (Compass, 1997)
A Show Of Hands (Compass, 1996)

c Bela Fleck & The Flecktones
Left of Cool (Warner Bros., 1998)
Live Art (Warner Bros., 1996)
Three Flew Over The Cuckoo's Nest (Warner Bros., 1993)
UFO TOFU (Warner Bros., 1992)
Flight Of The Cosmic Hippo (Warner Bros., 1991)
Bela Fleck & The Flecktones (Warner Bros., 1990)

c Bela Fleck:
Tales From The Acoustic Planet (Warner Bros., 1995)

c Steve Bailey:
Bass Extremes Cookbook (Tone Center, 1998)

c Scott Henderson и Steve Smith:
Vital Tech Tones (Sharpnel, 1998)

Дата интервью: 24 мая 1996 г.

© 1998 by Anil Prasad.
Данная статья переведена и опубликована с официального авторского разрешения. Воспроизведение данной статьи целиком или частично без письменного разрешения издателя запрещается. Оригинальная версия статьи доступна на Innerviews (http://www.innerviews.org/).