Фраза "время, которое прошло" (Time Lapse) имеет двойное значение для британского гитариста Стива Хакетта. С одной стороны, это название его недавнего, в некотором смысле итогового концертного альбома. С другой стороны, это ссылка на его длительное отсутствие в Америке.

Последний раз по эту сторону Атлантики Стив Хакетт появлялся в составе группы GTR. Это был коммерческий рок-проект с гитаристом Yes Стивом Хоу (Steve Howe). В 1986 году группа выпустила единственный, платиновый по продажам, альбом и после этого распалась. Главная причина была в том, что Хакетт не хотел делать популярную, коммерчески выверенную музыку.

Его собственный взгляд открылся в альбоме 1998 года Momentum, амбициозном соло-проекте для акустической гитары. Но фирмы звукозаписи сочли его слишком эзотерическим для Северной Америки и Хакетт был вынужден ограничиться гастролями в поддержку альбома только на территории Европы.

Хакетт (род. 1950 г.) имеет привычку появляться в коммерчески успешных музыкальных проектах лишь затем чтобы неожиданно покидать их, как диктует его муза. Наиболее значимым из таких решений был его уход из Genesis в 1977 году - как раз в тот момент когда группа была на пороге превращения в одно из самых продаваемых предприятий мирового шоу-бизнеса.

Но Хакетт намерен восстановить свое положение на рок-олимпе Северной Америки. Его турне 1992 года в поддержку Time Lapse являлось первой частью этой стратегии. Вторая фаза наступления началась с выходом в 1993 году альбома Guitar Noir, студийной работы, наиболее ярко демонстрирующей лирический талант Хакетта, запечатленный как в общей атмосфере альбома, так и в его разноплановости.

В роскошной обстановке Chateau Laurier в Оттаве Хакетт поведал о своем длительном бегстве от мейнстрима. А спустя год в тех же стенах дополнил рассказ о своей карьере и ренессансе творческих инстинктов.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. АВГУСТ 1992 ГОДА.

Объясни, почему в Америке о тебе так мало было слышно за прошедшие шесть лет?

Я предпочитаю скорее отшучиваться по этому поводу, чем искать причины по которым бизнес сговорился игнорировать меня все это время. Обычно я говорю, что был занят пластической хирургией, или лежал в клинике деинтоксикации, или следовал за разными гуру. [смеется]. Я имею огромное количество извиняющих причин, как и всякий другой музыкант, работающий в этом бизнесе более 20 лет. Но при этом я был постоянно занят многими проектами, включая благотворительную деятельность и работу в кино. Я написал одну безделицу для авиакомпании. И я выпустил парочку акустических альбомов - Momentum и Bay Of Kings.

При этом ты часто менял записывающие компании.

О да! Я делал это потому что не играю в эти игры - игры в которых ты должен делать то, что тебе говорят. Я всегда пытался зайти как можно дальше в музыкальном плане и, как правило, в совершенно своем направлении. Я абсолютно корректный человен. Я не пытался безоглядно затянуть записывающую фирму в рискованные эксперименты. Но всю свою корректность я берегу для общества. Когда дело касается музыки, я чувствую, что здесь должен быть твердым. Для меня это профессиональная позиция. Чем повиноваться какую музыку я должен играть, я скорее стану зарабатывать на жизнь чем-то иным. Уж лучше я займусь работой в кино или социальными программами. Всегда могут найтись какие-то причины, но никогда они не заставят меня изменить своей музыке и страсти, которую я питаю к ней. Я по-прежнему страстно люблю музыку и по-прежнему страстно люблю концертную деятельность. Но все это, к сожалению, было невозможно в эти годы. Обстоятельства были против меня. Я дошел до такого состояния, когда сказал себе, что я буквально должен отправиться в турне независимо от того есть у меня новый альбом или нет, поддержит меня какая-либо фирма или нет. Удивительно, но я взял на себя такое обязательство. Так что мы договорились выпустить этот концертный альбом [Time Lapse], чтобы поддержать предстоящее турне. Обычно гастроли идут в поддержку альбома, но в этот раз все было наоборот. Я размышлял следующим образом. Индустрия сговорилась сделать так, чтобы я замолчал, но я не собираюсь с этим мириться. Я собираюсь посмотреть есть ли еще люди, которым интересно то, что я делаю. Есть ли у меня еще слушатели.

Так все-таки есть?

Представьте себе есть, и это просто чудесно! Некоторые просто не подозревали что будет так! Было приятно узнать, что билеты на концерт в Квебеке были распроданы в первый же день. И это с музыкантом, который не гастролировал шесть лет! Да и последние гастроли были в составе GTR, а не с моей собственной программой. Я был сильно взволнован подобной реакцией и ее масштабом. Это произвело на меня огромное впечатление! К сожалению, я был очень уставшим в тот момент и не смог по-должному оценить и принять эту реакцию слушателей так как мне бы хотелось. Я всегда говорю, я не из тех кто испытывает недостаток энергии, совсем наоборот. Я бегаю и занимаюсь физкультурой чтобы поддерживать себя в постоянной форме. Я просто фанатично отношусь к тому, чтобы всегда быть в физической форме. Но у меня не было ни единственной возможности для того, чтобы хотя бы просто выйти прогуляться около гостиницы - просто пройтись, оставшись в одиночестве. Все было расписано по минутам - как собственно и бывает во время гастролей. Спать приходилось совсем немного, я бы сказал в духе Наполеона.

Во многом, целью этого турне было обкатать новый материал перед аудиторией и развить его дальше. Увидите, когда выйдет новый альбом Guitar Noir, это лучшее, что я когда-либо делал. Я это говорю не в целях саморекламы, а потому, что это - самая значительная моя работа. Мне пришлось молчать слишком долго, поэтому это мой самый долгожданный альбом. Заговор молчания будет нарушен этим диском. Я бы назвал его неразбавленным концентратом.

Помимо Time Lapse, новый сборник под названием The Unauthorized Biography должен выйти в скором времени.

Создавать или не создавать архивы, вот в чем вопрос. [смееется]. Там есть пару вещей ранее не изданных. Одна довольно забавная вещь записана с Брайаном Мэем [Brian May] из Queen. В принципе, это хард-рок. Но мы записали еще одну, уже акустическую вещь, которая называется "Don't Fall Away From Me".

И ты, и Стив Хоу считали GTR долгосрочным проектом. Но вышло все не так. Почему?

Хммм. [долгая пауза]. Я пожалуй спрячусь на это время. [одевает темные очки и смеется]. По существу, GTR был проектом обреченным на успех. Но стоимость внедрения и управления этим очень успешным проектом намного превосходила возможные прибыли. В течение двух лет проект был глубоко в долгах. Я думаю, на то были различные причины, но если в двух словах - мы выбились из бюджета. Мы могли бы продолжать занимать деньги. Но это еще глубже загнало бы нас в долги.

Как это группа смогла наделать столько долгов, выпустив лишь один альбом?

Я думаю, что Стив Хоу и я во многом похожи. Оба играют на гитаре, обоих зовут Стив, оба играли в знаменитых группах. Но Стив привык делать альбомы, имея на это большой бюджет. Он считал, что топ-альбом надо делать в высококлассной дорогой студии. По началу у меня была мысль вложить тот мегабюджет, что нам предоставили, в покупку оборудования. Так что, если бы даже группа распалась, у нас остались какие-то материальные ценности. Моей долгосрочной целью было иметь свою собственную студию (которая и есть у меня сейчас). Но в то время, Стив этим не интересовался. Так что мы растратили огромные деньги ублажая музыкантов группы, записывая различные миксы в угоду фирмы записи, да еще Джефф Доунс [Geoff Downes] и вся его управленческая команда. Всё это было... о боже [долгая пауза].

GTR потребовал от тебя многих компромиссов.

С творческими ограничениями сталкиваешься в любой коммерчески успешной группе, а GTR несомненно была именно такой группой. За все надо платить. Во время репетиций группа достигала невероятных высот, играя вещи, которые никогда не будут записаны - вещи, которые не подходят для радиоэфира и остальной коммерции. Я хотел сыграть вместе со Стивом потому что мне очень нравилась его ранняя игра. Идея сделать проект с двумя соло- гитарами была интересной и еще очень свежей то время. Это было еще до Nights of the Guitars и гитарных компиляций I.R.S. С этой точки зрения это был очень интересный проект. Но я видел, что в один прекрасный день этот проект сделает из нас абсолютных банкротов и не знал как можно изменить ситуацию. Так что я не хотел продолжать, лишь усугубляя финансовую ситуацию. Стив собирался продолжить работу с группой, но по той или иной причине все же отказался от этой идеи.

Менеджер группы Брайн Лейн [Brian Lane] сказал как-то: "GTR - это проект мотивированный исключительно жадностью".

Мне кажется, Брайн Лейн лишь подтвердил собственную некомпетентность подобными заявлениями. Естественно, его мотивация была исключительно творческой [с сарказмом]. Нет, жадность здесь не при чем. Скорее дело в безысходности и отчаянии, чем в жажде наживы. Я люблю гастролировать и остро чувствую необходимость играть перед людьми. Я тогда понял, что ситуация может помочь мне в этом. Появилась возможность войти в шоу-бизнес не с боковой двери (возможность, которую я отверг для себя на многие-многие годы), но с парадного входа и с полным триумфом... [долгая пауза].

Я хотел еще раз сделать это. Все равно что актер принимающий приглашение сняться в фильме, про который он понимает что это не станет шедевром и открытием, но получится очень качественная работа. И, кроме того, у него есть другие основания принять это предложение. Откровенно говоря, я смотрел на этот проект с точки зрения персонального продвижения. Вероятно такие слова звучали бы уместнее от Мадонны. Вообще говоря, это был карьерный шаг. До определенной степени это так. Но, так как я на 50% готовил весь материал, я чувствовал что в силах творчески направить работу и надеялся не быть чересчур зависимым от этого конгломерата. Но, естественно, я был. Каждая нота обсуждалась, каждая выпитая чашка кофе фиксировалась. Скажу честно, это был брак по расчету. Но в жизни бывают такие моменты, когда для того чтобы сделать что-то важное, приходится идти на некоторые жертвы. Раньше я никогда не признавался в этом журналистам, так что ты первый, кто напишет это откровение. В принципе, многие подозревали, что с GTR происходит нечто такое. Сейчас, я лишь облекаю все произошедшее в конкретную форму. Я просто разбираю ситуацию, но не хочу никого конкретно обвинить в том, что произошло. Я просто понял, что это не для меня. Да, у нас была фирма и бизнес, которым я бы мог заниматься до скончания века. Но, честно говоря, я предпочитаю чтобы мои альбомы были более спонтанными и творчески свободными.

Работа над альбомом Momentum после GTR помогла тебе расслабиться?

Абсолютно точно. Это была реабилитация, снятие стресса. Momentum - это чистая музыка безо всякого реквизита. Я отправился в турне в поддержку этого альбома. Я играл перед сотнями тысяч людей в Эстонии, России и бывшем Советском Союзе - самая большая аудитория на которую я выходил с одной акустической гитарой! Я играл аранжировки Баха и публика была просто в шоке. Рок ограничивает в сознании и восприятии, поэтому я всегда пытался расширить эти границы. Я думаю о таких людях, как, например, Леонард Бернстайн [Leonard Bernstein], которому одинаково хорошо удавалось сочинять и классическую, и популярную музыку. Еще я играл с Лондонским Камерным Оркестром. На сцене Queen Elizabeth Hall мы играли музыку Вивальди. И в этом тоже была своя антитеза.

Лишь малая часть из того, что ты делаешь как музыкант, может быть принята. Во всем мире вряд ли найдется студия, которая примет твое творчество целиком и полностью. Я, если хотите, восторженный поклонник классики. [смеется]. Я бесстыдно кокетничаю "Я недостоен, я недостоен!" Ну а оркестр отвечает мне: "Да нет же! Мы ведь хорошо знаем на что ты способен!" Они уважают меня, потому что понимают что я всякий раз начинаю все с нуля, когда берусь за новую работу. Подобно тому, как пройдя сквозь агонию и достигнув высшего профессионализма в сочетании техники исполнения и дисциплины, классические музыканты вынуждены угождать истеблишменту для того чтобы иметь возможность выступать. Лондонский Камерный Оркестр - это великолепные музыканты-виртуозы. Но и они вынуждены принимать любые предложения, чтобы выступать. Это очень страшно - выходить на сцену с оркестром виртуозов, но это - восхитительное чувство...

Ты принимал участие еще в одном подобном оркестровом проекте - We Know What We Like Genesis.

Это был один из тех проектов, которые необходимы для поддержания формы. Мне кажется, что Дэвид Палмер [David Palmer] в некоторой степени промахнулся, потому что он сконцентрировался не на самых лучших моментах Genesis. Он выбрал самые раскрученные в массовом смысле композиции и в оркестровом исполнении они стали очень старомодными. Создается впечатление, что оркестровки и рок не могут звучать вместе, но я то знаю что это не так. Просто одни вещи в обработках звучат лучше, чем другие. Палмер талантлив, но на всякий случай я скажу, что не стану в будущем участвовать в подобных проектах вместе с ним. Сначала он меня попросил играть свободно и так как я хочу, но потом стало очевидно, что он хочет чтобы я играл строго по нотам. Для меня это было совсем не просто, хоть я и проделал это вместе с Палмером дважды. Я не почувствовал что он сумел раскрыть лучшее во мне, впрочем как и в композициях.

Ты бьешь по Ахилессовой пяте. Мы разговариваем о вещах, которыми я меньше всего горжусь. [смеется]. Очевидно, это не проходит незамеченно. Есть определенные вещи, которые я делал ради денег, и я не особенно стыжусь этого. Но я не хочу, чтобы вы подумали будто я всё делаю ради денег. Ведь я покинул уютный Genesis по совершенно противоположным причинам. И я бы мог заработать много денег с GTR. Но я скорее буду делать то, что делаю и делаю хорошо - что-то личное. Пусть даже я смогу продать только одну-две копии. Я гораздо больше заинтересован в этом, если б только можно было так жить. Люди скажут: "Его не интересует большой успех". Конечно же это не так. Я бы предпочел продавать миллионые тиражи. Но происходит так, что когда приходит время готовить материал для диска, я стараюсь делать только то, что нравится мне самому.

У тебя есть песня об этом - Walking Away From Rainbows.

Да, это так. Я думаю, что каждому до определенной степени знакомо ощущение, когда понимаешь, что пора уходить от какой-то ситуации. Как птенцу пора покидать родное гнездо. Как приходит пора уходить из дома. Или от человека, места, покидать страну. Ничего особенного. Просто чувство. Ты можешь быть на хорошем счету по службе или играть в знаменитой группе. Или приходит момент, когда ты говоришь матери, что пришло время покинуть дом. Никто не знает, почему мы все покидаем свой дом. Но приходит час, когда оставляешь эту замечательную женщину, которая готовит, стирает, штопает и ободряет тебя - женщину, которая ради тебя готова на всё. Несмотря на это, однажды мы говорим ей: "Мам, мне пора уже самому определяться в жизни". Хоть это и печально, но вместе с тем ощущаешь решительность.

В некоторых твоих новых песнях появился речетатив.

Да, как например в песне про проститутку "Many Sides To The Night". Эту песню я записывал без гитары на шее. Достаточно забавно. Во время репетиций этой песни я понял, что единственно правильно будет записать её в качестве певца, а не гитариста.

Исполнение без гитары - это было сложно для тебя?

Да, в самом деле [смеется]. Признаюсь, я не Карузо! Я как-то видел как Леонард Бернстайн просто ужасно исполнял песню Битлз. Но в этом было что-то подкупающее, что он вот так запросто и непосредственно может делать это. Он пел на октаву ниже, скрипучим голосом. Это выглядело смешно, но он не боялся выглядеть смешным. Он пел для группы детей и держался абсолютно раскрепощенно. Вот что самое главное! Это подход актера к исполнению песни. Именно так я старался записывать эту песню. Может не каждый вечер у меня получается самым лучшим образом, но, в конце концов, что за дело?

Трепетное исполнение на сцене отражает содержание этой песни?

Да, я очень уязвим на сцене, и эта женщина тоже очень уязвима. Она стоит обнаженной перед целым миром. Поэтому женщина из этой песни близка и понятна мне. Она из тех крутых женщин, в тот момент, когда совсем не получается оставаться крутой. "Я здесь, потому что так сложилась судьба",- вот какой образ представляется мне. Есть много женщин, которые вынуждены заниматься этим по веским причинам - надо кормить семью и ради этого приходится идти на всё. Я в самом деле думаю, что всё зависит от того, как смотреть на вещи. Поэтому я отложил кульминацию песни на самый конец и она звучит так: "Я делаю это ради своего ребенка/Который может быть осудит меня позже/Но воистину скажу я вам/ Как много сторон у этой ночи". Я написал это как поэму, потому что хотел чтобы в песне в самих словах уже была заключена музыка... Я пытался ещё кое-что изменить этой песней. Когда-то я писал стихи, затем начал сочинять музыку. И долгие годы одно с другим не уживалось рядом. Одно и другое было разделено, и текст всегда оставался приложением к музыке. Я удивлялся, почему это люди говорят: "Твои композиции гораздо лучше твоих песен" [смеется]. Я думал: "Нет, не может быть! Я не могу с этим мириться! Когда-нибудь я стану писать настоящие песни!" Так что сейчас я начал писать настоящие песни.

Ты не считаешь, свои предыдущие работы настоящими песнями?

Я думаю,настоящей можно назвать песню "Hoping Love Will Last", которую исполняет Ренди Кроуфорд [Randy Crawford] на альбоме Please Don't Touch [1978]. Я думаю, "Icarus Ascending", что пел Ричи Хейванс [Richie Havens], тоже настоящая песня. "Everyday" - настоящая песня. "The Virgin And The Gypsy" - настоящая песня. Так что были хорошие песни. Но, то что происходит сейчас, мне нравится больше. "In The Heart Of The City" - тоже очень хорошая песня. Я не пишу, постоянно сверяясь с ритмом. Уже после я могу изменить размер стиха, чтобы он подходил к мелодии. А мелодия рождается совершенно независимо. Очень редко, когда и стихи, и мелодия появляются одновременно. Если только это происходит естественным образом, то я пишу и текст, и мелодию одновременно. Но никогда не подгоняю себя: "Вот, надо написать слова!" Ситуация должна пройти период созревания - своего рода инкубация в подсознании. Я следую псевдо-интеллектуальному подходу. Через так называемый интеллект (то, что от него осталось). Но кроме этого, теперь я больше полагаюсь на интуицию.

Я теперь много играю на губной гармонике. Может однажды люди скажут: "Ты играешь на гармонике гораздо лучше, чем на гитаре". Я достиг такого состояния, что говорят: "Ты играешь на гитаре гораздо лучше, чем сочиняешь или поешь песни". Вот почему я потихоньку упражняюсь в пении и буду продолжать делать это несмотря на то, что знаю свои ограничения. Я чувствую себя на сцене лучше всего, когда заканчиваю петь (весь в поту) и начинаю играть. Я думаю: "Это же так просто. Я могу контролировать эти вещи в сравнении. Посмотрим, что же я могу. Могу придержать ноту, могу исполнить вибрато, могу растянуть звук, могу исполнить быстрый переход, могу выпалить целую фразу". Иными словами, могу всё то, что хотел бы делать со своим голосом.

Твоя манера пения существенно изменилась с годами.

Я теперь пою тише. Я пою очень мягко или просто проговариваю слова. У меня слабый голос, но с годами он окреп, потому что я стараюсь петь мягче и ещё, я думаю, это связано с текстами песен. Пение очень важно, даже если я пою на одну сотую того как играю, потому что в словах заключен смысл того, что я хотел донести до слушателей. До определенной степени несложно заставить заурядную песню звучать очень хорошо, так что и придраться будет не к чему, если исполнить ее профессионально. Но если у тебя нет железных легких, надо развивать в себе что-то иное, чтобы компенсировать физические недостатки. Когда невозможно положиться на технику исполнения, надо развивать собственную манеру исполнения, а раскрытие образа песни может помочь в этом. Я думаю, это лучший способ найти свой почерк.

И в текстах, и в музыке я вновь обратился к повествованию. Хотя, по-моему, нет ничего сложнее, чем рассказать интересную историю. Это область, которую я осваиваю и нахожу очень интересной, потому что она мне очень подходит. Я всегда горю нетерпением узнать, что случится с героем, кем бы он ни был. Я сейчас подумал о героях моих песен "Many Sides To The Night" и "Vampire With A Healthy Appetite". В процессе написания этих песен, я не знал чем закончатся эти истории. Я никак не мог решить, что должно произойти дальше. И тогда дал своим героям заговорить самим. Так, как это делает писатель. В песне "In The Heart Of The City" есть персонаж, рожденный именно на таком нервном уровне...

Шекспир. Когда читаешь Шекспира, сперва не понимаешь, что он хотел сказать, потому что нужны контрольные точки. Если хочешь узнать, надо поработать над текстом. Но можно ведь просто наслаждаться музыкой стиха. Это и всё, что Шекспир требует от тебя. Если ты читаешь ради музыки, это вдохновляет тебя по-другому. Потом уж можно засесть за учебники и заняться поиском смысла. Но сперва надо пропеть себе это стихотворение, почувствовать его мелодию. В текстах я ищу тоже самое. Я ищу образы, искренность, метафору. Всё это должно быть. Меня разочаровывает наше время, потому что редко когда автор текстов может позволить себе быть поэтом. В большинстве случаев ему приходится думать: "Надо следовать клише". Например, когда я писал текст для песни "When The Heart Rules The Mind", я делал всё с привычной точки зрения, и, естественно, эта песня стала хитом. Так что я виновен в создании хита и сделал это по стандартным рецептам. Для меня, это очень простое упражнение. Написать хит - это совсем не сложно, если очень этого захотеть. Всё равно что совершить убийство.

Что, иметь хит это настолько плохо?

Дело в том, что происходит при этом в твоём сознании. Я чувствую себя виновным в этом. Я чувствую, что способен на много большее.

На концертах ты всё больше играешь свои старые вещи и репертуат Genesis. Ты чувствуешь себя обязанным играть эти композиции?

Я чувстсвую себя обязанным по отношению к "Spectral Mornings" [сольный альбом 1979 года]. Я не играю эти вещи сейчас, потому что чувствую себя обязанным сделать новые аранжировки. Иначе это будет всего лишь другая версия того, что уже есть. Унылые вялые барабаны я хочу заменить интересными идеями с перкуссией, а ритм должен стать более свободным и радостным. Мне кажется, что в большинстве случаев прогрессивный рок страдает и перегружен тягучими, медленными ритмами, которые на самом деле не соответствуют изменчивой природе вещей. Мне не очень интересны песни, которые просто являются символами своего времени, если только за ними не стоит прекрасная мелодия.

Сказав это, я знаю, что композиция с которой я открываю концерт полна внезапных перемен тем, настроений и прочее. [попурри из известных сольных вещей, Genesis и материала GTR]. Я сделал это под влиянием "Rolling Show" Пола Баттерфилда [Paul Butterfield]. Он как раз открывает концерт с этого. Пять совсем разных мелодий звучат как одно целое. Я был потрясен этим. Пол Баттерфилд - это мой невоспетый кумир. Он исполнял блюзы на губной гармонике. Для меня он - Бог губной гармоники. Он был белым человеком вырасшим в Чикаго. Последнее выступление, которое я видел с ним - это было шоу с Би Би Кингом. Его все очень уважали.

В программу последнего турне ты включил блюзовые импровизации. Зная твою любовь к этой музыке, непонятно почему ты не обращался к ней раньше?

Раньше не было уверенности, но были и другие причины. Когда я присоединился к Genesis, я сыграл им блюз и они посмеялись надо мной. В самом деле, им казалось, что блюз был не ко двору в то время. Это меня в некотором смысле травмировало и заставило направить усилия в другие области мелодической гармонии. Но знаете, какого черта! Может меня завтра автобус переедет и никто так и не узнает как я любил блюз, губную гармонику, спотыкающийся ритм и всё что лежит в основе основ рока. И я люблю это не потому что с этого всё начиналось. Я люблю эту музыку потому что она здорово заводит меня. Возьмем губную гармонику, маленький крохотный инструмент, который выдувает такие мощные звуки и напрочь сносит крышу. Я просто люблю этот звук. Я люблю когда гармоника звучит как труба. Так играл Баттерфилд и делал это абсолютно четко. В его руках гармоника становилась духовым инструментом. Он для меня значит примерно тоже, что для многих значил Луи Армстронг. Это человек не сыгравший в своей жизни ни одной неверной ноты. Я как раз слушал пару его альбомов вечером накануне гастролей. И я воскликнул: "Аллилуя!" и помолился. Я верующий. Я верю, что он еще с нами. Я не верю, что такой талант может умереть. Он погиб еще молодым. По-моему, пьянство довело его до смерти.

Давай поговорим о твоем благотворительном проекте Sailing. Ты достиг чего хотел?

[Sailing - благотворительный сингл-проект, выпушенный в 1990 году группой под именем Rock Against Repatriation. Идеей проекта было собрать деньги и привлечь внимание к нескольким азиатским группам, которые покинули невыносимые условия жизни в родных странах и которым было отказано во въездных визах в страны Запада. В проекте приняли участие Brian May, the Moody Blues, Mike Rutherford, Phil Manzanera и Godley & Creme].

Я произнёс много страстных речей собирая пожертвования на площадях и выступая по телевидению... Это было моё самое крупное публичное выступление в жизни. Я отдал этому проекту год своей жизни... Помню как мы с Брайаном Мэем перемикшировали запись накануне Рождества... В это время по ТВ показали нашу акцию накануне. Все пели вместе и для нас с Брайаном это было потрясающе. Я переживал что вовлек его в это дело. Но он сказал: "Я рад, что ты сделал это. Этим ты заставил меня посмотреть вокруг". ... У нас был готовый альбом, но многие записывающие компании не хотели иметь дело с нами и отвергали наше предложение. Хорошо, что я не передал никому мастер-пленки. У меня в самом деле есть готовый к выпуску альбом, если найдется компания, которая возьмется сделать это. Песни записывали те же люди. Наверное, фирмы перегружены работой и есть масса проектов, которые для них имеют более высокий приоритет... Я хотел сказать этой работой гораздо больше чем вышло. Но я сделал то, что мог. Для меня важным было показать, что национализм - это страшная вещь... Меня беспокоит менталитет укрепленной крепости с которым живет западный мир... Существует высшая ответственность и в конце концов мы должны придти к этой высшей ответственности... Каждый должен сделать то, что в его силах...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НОЯБРЬ 1993 ГОДА.

Во время нашей прошлой встречи ты говорил, что Guitar Noir должен прервать заговор молчания. Получилось ли это?

Да. В тот момент когда мы встречались уже были записаны несколько вещей этого альбома. Тогда я на 50% завершил работу. Затем мы отправились на гастроли, о которых тоже говорили. Мы выпустили концертный альбом как повод для этого турне и реакция публики была очень, очень сильной. Именно на такую реакцию я и рассчитывал. Я сказал: "Черт возьми! Мы должны выпустить альбом, даже если нам придется сделать это самим". Так что мы построили свою студию, собрали новый состав и зарегистрировали свою собственную компанию в Англии. Кроме того мы получили лицензии и на другие страны. Реакция на тур была просто восторженной, и именно в Канаде и в Штатах. Мы знали, что должны обязательно вернуться сюда снова. Когда ты записываешься дома и играешь только для своих близких друзей, ты никогда не знаешь как это выглядит на самом деле. Можешь играть абсолютную чушь, а они всё равно говорят: "Это здорово, Стив! Звучит просто восхитительно!" [смеется]. Все же воспитанные люди. Мои близкие друзья никогда не признаются что это абсолютная чушь.

Были моменты, когда я начинал думать, что Guitar Noir будет последним моим альбомом, потому что работа шла очень тяжело. Это был смелый альбом, который я выпускал столкнувшись с большими неприятностями. В бизнесе приходит такой момент, когда если не следовать диктату коммерции, приходится идти напролом, сокрушая препятствия. Было так тяжело выпустить этот диск, что я уже думал, что было бы неплохо, чтобы Guitar Noir стал моим последним альбомом. Этот альбом - моя самая кропотливая продюсерская работа и, вероятно, мая самая лучшая продюсерская работа. Лучший ли он с точки зрения материала, не знаю. Знаю только, что этот материал подвергался беспощадному анализу. [смеется]. Некоторые вещи записывались в трех вариантах, чтобы потом выбрать лучший. Мы пробовали и с синтезаторами и без, и в конце концов записали смешанные версии, где есть и живая игра и компьютеры. Я думаю, что не смогу записать варианты лучше этих. Всегда можно придумать что-то иное. Всегда есть место римейку "Унесенных ветром"... Что-то, называемое классикой в своей области, не может быть совершенным. Нет такого понятия как совершенство. Я пришел к этому пониманию. На вкус и цвет товарища нет.

Я доволен этим альбомом, но пришло время, когда надо отойти от него. Ушло несколько лет на его подготовку. Он абсолютно в духе времени, но я привык выпускать альбомы за шесть недель. Мы считаем, что это идеальный отрезок времени для записи альбома. Для шести недель есть нечто под названием безупречная концепция. В этом случае все получается быстро, легко и хорошо, когда имеешь дело с такими реалиями как группа, фирма записи и дата выпуска. И прежде чем они тебя достанут, ты уже на гастролях. Но в действительности всё выходит гораздо медленнее. Слишком много серьезных событий успевает случиться в твоей жизни. Я не имею ввиду контракты, которые подписываются и расторгаются, или как складываются личные отношения. Но еще вчера твой отец был жив, а сегодня его не стало. Так происходило во время проекта GTR, который затянулся. Я помню, что тогда умер отец нашего инженера. Жизнь идет своим чередом, и эти события происходят вне музыки. Ты пытаешься отстраниться от них, но они все равно вторгаются в работу. Еще и поэтому Guitar Noir - это победа, моральная победа всех тех, кто участвовал в этом проекте. Просто факт того, что он вышел - это уже достаточный успех для меня при том бардаке, который творился и только добавлял проблем к заговору молчания.

Viceroy [компания, выпустившая диск в Америке] поменяла песни местами и добавила бонус-трек "Cassandra".

Да, это так. Акцент был сделан на громкие и дерзкие вещи, а более утонченные были переставлены во вторую часть альбома. Я ничего не имел против этого пожелания... Я ведь не один, я часть команды. Самая заметная её часть, но успех любого художника - это дело многих рук. Экстра-трек "Cassandra" был завершен тогда, когда мастер-лента была уже отдана. Я чувствовал, что нужно что-то ещё добавить. Этот бонус-трек - последняя ремарка. Именно так должно быть. Я хотел, чтобы диск вышел в такой редакции везде. Но это было уже невозможно. Я не сторонник фокусов с бонус-треками, когда слушателя вынуждают покупать одну версию за другой. Но жаль, если этот вариант нельзя купить в Англии. Бизнес благосклонен ко всему свежему, а всё что уже ушло в прошлое вызывает небольшой интерес, хоть это и может продаваться также хорошо и спустя время.

Какое принципиальное различие между тем как бизнес работает сегодня и тем как это было в то время когда ты начинал?

Это разница между "слушать" и "слышать". "Слушать" это сознательный процесс, в котором ты анализируешь, отсеиваешь и оцениваешь. "Слышать" - это то, что происходит когда ты впервые встречаешься с Джими Хендриксом. Это инстинктивная часть, а не сознательная часть. Две стороны одной монеты. Это все равно как услышать отрывок музыки, который обрушился на тебя когда идешь по супермаркету. Что-то ударяет тебя и ты думаешь: "Здорово!" Потом покупаешь эту пластинку, приходишь домой и удивляешься: "Что-то совсем не так звучит" [смеется]. Надо слушать, пока не подключился умственный процесс. Иначе начинается чрезвычайно аналитический процесс, подобный компьютерной обработке. Музыка всегда должна быть праздником. Она должна быть частью чего-то. Она не может быть в абсолютном фокусе. Даже Моцарт сочинял музыку для кофейных вечеров, которая никогда не предполагалась исполняться отдельно.

Алан Фридман [Alan Friedman] сыграл значительную роль в проекте Guitar Noir. Расскажи, в чем заключается его вклад?

Он - клавишник со многими талантами. Он - музыкант, программист, инженер и продюсер. В основном он занят танцевальной музыкой в Англии. У него джазовая школа. Во время записи Guitar Noir он научил меня читать музыку. Можете себе представить?! Я учился этому в школе, но позабыл и никогда по-настоящему не пользовался этим. Он преподал мне уроки музыки и это было изумительно, потому что я избегал подобного годами. Я всегда хотел иметь возможность записывать на бумагу свои музыкальные идеи. Я нашел это весьма полезным. Я не часто прибегаю к этому, но теперь могу снова пробовать. Кроме того, это способствует моей любви к классической музыке - этому миру порядка, который есть абсолютная противоположность хаосу рок-н-ролла. Не подумайте, что я извиняюсь за то, что самоучка. Напротив, слава Богу, что у меня нет никаких званий. Я как-то разговаривал с Кристофером Варен-Грином [Christopher Warren-Green] из Лондонского симфонического оркестра. Он потрясающий скрипач. Он сказал мне: "Не думаю, что тебе нужны уроки музыки, Стив. Ты можешь потерять свою естественность. Нужны годы, чтобы научиться тому, что у тебя выходит естественно". Я подозреваю, что слишком много школы в раннем возрасте может сослужить плохую службу. Я не думаю, что это хорошая вещь для творчества. Но полное игнорирование школы с годами, это неоправданная самонадеянность. Так что я стараюсь услужить двум Богам сразу.

В этом турне ты играл гораздо больше старой музыки, включая "Firth of Fifth" и "Clocks".

Да, я вернулся на 20 лет назад. Во время прошлого турне многие просили меня исполнить старые вещи и я решил попробовать их с группой. Им очень понравились мелодии и я решил, что это интересно. Эти вещи так стары, что они уже не могут считаться немодными. Они теперь абсолютно вне моды. [смеется]. Они часть такой старой истории, что это уже не важно. Просто это кусочек классики рока. Я стараюсь играть их с дополнительной энергией, которой в них не было в то время. Мне приятно видеть как во время некоторых концертов люди начинают плакать, когда слышат эти вещи. Это здорово. Чего еще можно желать?

Насколько я понимаю, твой следующий альбом будет блюзовым проектом?

Да, я сейчас напряженно работаю над блюзовым проектом и это доставляет мне большое удовольствие. Это - музыка хорошего настроения. Вероятно, альбом будет называться The 13th Floor [альбом вышел в 1994 году под названием Blues With A Feeling]. Играет моя группа плюс духовая секция. В этом блюзовом проекте будет много губной гармоники. Я хочу играть на гармонике не хуже, чем делаю всё остальное. Губная гармоника - это духовой инструмент бедняка. Хотя нот совсем немного. Мне нравится этот звук. Это и весело, и дает новые силы. Я делаю это не для карьерного движения. Четыре песни на альбоме - это кавер-версии, остальное - оригинальный материал, написанный мной и группой. Это было испытанием для моих вокальных способностей. Мои вокальные данные ограничены и я не питаю иллюзий по этому поводу. Поэтому одна из кавер-версий, "Born In Chicago", была сделана технически грамотно по отношению к голосу. Я спел на одну октаву ниже, чем требовалось. Потом голос прогнали через эквалайзер с эффектом "вау-вау". Потом его несколько раз компрессировали. В итоге, мне удалось достичь такого звука, как наверное пел бы Роберт Джонсон без помощи всех этих технологий.

Поясни своё пристрастие к этой музыке.

Блюз влечет, потому что эта форма так мало изменилась с годами. Поэтому дело не в том, как пишешь. А всё дело в том как играешь и насколько искренне это делаешь. Блюз - наиболее спонтанное направление в музыке. Он меньше всего поддается обоснованиям и бездушным технократическим трюкам. Блюз - это область, где гитарный звук самый что ни на есть аутентичный. Именно в блюзе я впервые услышал как гитара оживает. Здесь я впервые услышал как гармоника разрывает музыканта на кусочки. Он одновременно и примитивен, и полон энергии. Эта музыка очень-очень фундаментальная, очень-очень земная и очень-очень мужественная. Абсолютно точно, что эта музыка для парней. Эту музыку никак не назовешь подходящей для радиостанций или удобной для компьютерных экспериментов. И, по иронии судьбы, сегодня эта музыка снова в моде. Бренд Гари Мура сегодня процветает. Это очень ловкий приём. Я не пытался создать нечто такое же совершенное. На записи сознательно оставлены некоторые огрехи и шероховатости. Я уже давно хотел записать блюзовую пластинку, но мне всегда удавалось отговорить себя от этого. Многие считают, что записать блюзовый альбом - это абсолютное безумие. Для них это значит на всю оставшуюся жизнь прилепить себя к барной стойке. Мне говорили, что это будет твой последний поступок прежде чем твой труп найдут в ванной с гитарной струной на шее [смеётся]. Но я смотрю на это по-другому. Я вижу это как второе рождение, обращение к истокам и новое начало. Для меня это акт примитивной терапии. Я ищу развития для своей музыки. Я думаю о гитаре и надеюсь извлечь из нее так много разных звуков как это только возможно для этого Богом данного инструмента.

Дата интервью: 22 августа 1992 г., 7 ноября 1993 г.

Дополнение Guitar.ru. С того момента когда Стив Хакетт дал эти интервью и до настоящего времени им были записаны следующие альбомы:

• There Are Many Sides To The Night - 1994 (акустический концерт в Театро Метрополитан, Палермо, Сицилия);
• A Midsummer Night's Dream - 1997 (сюита для гитары и оркестра на темы пьесы Шекспира);
• Genesis Revisited - 1997 (музыканты Genesis, King Crimson, Yes, Zappa, Weather Report и Королевский филармонический оркестр исполняют знаменитые композиции Genesis);
• The Tokyo Tapes - 1998 (двойной концертный альбом. Классику Genesis и King Crimson вместе с Хакеттом играют Джон Веттон, Честер Томпсон, Ян МакДональд и Джулиан Колбэк);
• Darktown - 1999 (очень откровенный и автобиографичный оригинальный альбом);
• Sketches Of Satie - 2000 (со своим братом Джоном Хакеттом Стив исполняет аранжировки известного французского композитора);
• Feedback 86 - 2000 ("потерянный" альбом 1986 года. Материал предназначался для второго альбома GTR).

© 1998 by Anil Prasad.
Данная статья переведена и опубликована с официального авторского разрешения. Воспроизведение данной статьи целиком или частично без письменного разрешения издателя запрещается. Оригинальная версия статьи доступна на Innerviews (http://www.innerviews.org/).